Сейчас было важнее дать почувствовать этой вот Зиночке – смазливенькой секретарше – ее место в жизни и мое внутреннее достоинство.
Девчонка, доступная любому корректору, а в дневные часы – редактору, который имел обычай шлепать ее по спине, смеет меня учить! Шлепать по спине… Как человек, до конца отдавшийся высокому делу искусства, я был вполне свободен от этих низменных интересов. Но если бы мне посчастливилось напечатать «В поисках радости», я мог бы шлепать ее сколько угодно и она бы не возразила, и была бы еще польщена. Но я бы так не поступил, я бы придумал другое: я бы пригласил ее поначалу в Художественный театр, потом – в прекрасном светло-сером костюме, под реверансы лакеев расслабил бы ее до потери сознания сухим грузинским вином. Потом, расслабленную, веду ее под руку в гостиницу, где для крупного писателя в любой день и час есть номер «люкс», и там, под балдахином, проделываю над нею все унизительные процедуры, какие только можно представить. Не потому, что очень надо, а для одной справедливости. Тогда она поймет, с кем имеет дело. Тогда она не будет оскорблять человека, который гигантски выше ее, но не имеет пока возможностей доказать свое превосходство…
Уменьшение привлекательности писательства компенсируется сейчас снижением трудоемкости - компьютеры и интернет позволяют быстро создавать и распространять тексты.
Ну и в конце, я бы хотел провести четкую грань отделяющую графоманов от людей пишущих в стол. Мне нравится Ю.Ким
Шумит прозаиков орава.
Один другого превзошёл.
Но тыщу лет и трижды слава
Тому, кто ныне пишет в стол !
Вот мы пришли, вот мы проходим
Сквозь дурь и одурь наших лет.
Своим пребудущим отродьям
Какой оставим мы портрет ?
Он здесь.
Он как в массивной раме.
Вот в этом письменом столе -
Лежит до срока в темноте
И смотрит острыми глазами.
И ещё очень важный момент - писатель может быть плохим писателем и не быть графоманом. По воспоминанию Шаламова, Светлов сказал ему:
Подождите. Я вам кое-что скажу. Я, может быть, плохой поэт, но я никогда ни на кого не донес, ни на кого ничего не написал.
Светлов был наверное не слишком одаренным поэтом, но не был графоманом. Он писал то что нужно, и издавался, и получал за свои публикации деньги. Возможно, издавался именно благодоря тому, что адекватно себя оценивал.