Нас с детства учат мудрости привычной:
Не трогают тебя - и ты не тронь!
А мы стремимся к правде горемычной,
Как бабочки стремятся на огонь.
Не трогают тебя - и ты не тронь!
А мы стремимся к правде горемычной,
Как бабочки стремятся на огонь.
Поскольку сегодня день рождения Буковского, то я хотел бы его процетировать. Цитата очень точно, на мой взгляд, показывает сущность диссидентства в СССР
Мы не играли в политику, не сочиняли программ "освобождения народа", не создавали союзов "меча и орала". Нашим единственным оружием была гласность. Не пропаганда, а гласность, чтобы никто не мог сказать потом - "я не знал". Остальное - дело совести каждого. И победы мы не ждали - не могло быть ни малейшей надежды на победу. Но каждый хотел иметь право сказать своим потомкам: "Я сделал все, что мог."

И тут вспоминаешь откровенно трешевую историю о письме Андропова в политбюро по поводу Синявского.
Сразу нужно сказать, что я отношусь и к Буковскому и к Синявскому с большим уважением, они оказали на меня значительное влияние, даже первое послание о любви к Наташе было цитатой из Абрама Терца :).
История, насколько я понимаю, следующая: В 1992 году, Буковский получает доступ к архивам КГБ, и там он натыкается на записку Андропова в политбюро о Синявском и сканирует ее. Впоследствии, он передает ее Максимову (который был главредом Континента, журнала находящегося в контрах с Синтаксисом издаваемым Синявском). Максимов передает этот документ Кузнецову, который как раз вернулся в Израиль, и создал самую большую русскоязычную газету (в Израиль хлынул поток репатриантов из бывшего СССР, и бывшие диссиденты увлеклись политикой: Кузнецов создал газету, а Щаранский партию). Кузнецов публикует записку в своей газете, но в урезанном виде - и из опубликованного текста четко следовало, что Синявский - агент КГБ. В последствии, Кузнецов объяснил этот казус тем, что целиком записка не влезла, и он попросил верстальщика ее урезать, а верстальщик СЛУЧАЙНО обрезал таким образом. Началось бурление говен, а так как источником документа был Буковский, и он был знаком с Кузнецовым еще по СССР, то гавно полетело в основном в него; Розанова писала о троице Азеф, Гапон, и Буковский.
Мораль, как мне кажется - не надо заниматься политикой, трудно плавать в говне и оставаться чистым.