Детство моё богато чужой позолотой,
Которую я полагал своей.
Кованный лев на чугунных воротах,
Золототканые шапки церквей,
Мрамором связанное пространство,
Летнего неба серебряный дым,
Всё, что себе я присваивал страстно
Будучи молодым.
Всё, что щекочет усталые нервы,
Всё, что с младенчества взглядом впитал
Таинством первым, любовию первой,
Неистребимый дает капитал.
Вот изначальное виденье мира,
Где уживаются ночью и днем
Бедный уклад коммунальной квартиры
И янтари куполов за окном.
Старых дворцов ежедневное чудо,
Вязкая от отражений вода.
Брошенным буду, безденежным буду, —
Нищим не буду уже никогда.
Это в советскую эпоху, где от сумы да тюрьмы не зарекайся, было человеку нужно что-то, что могло его поддержать, но при этом это нельзя было у него отобрать. Имущество, деньги, карьеру - все это можно отобрать, а вот знания и память нельзя.
И чертя латинские слова на снегу, можно было и в лагере почувствовать себя интеллигентом. Или в лачуге, последнем пристанище уже, обсуждать любимые книги и интересные теории. Или воссоздавать шахматные партии международных турниров
Но время то это прошло! Новое время, где шанс тюрьмы да сумы ну уж совсем мал, а усилий, что бы не замечать что золотые купола - ну вообще то не твои, а чужие, нужно все больше. И вся эта память становится тем, что все труднее сохранить. В СССР это и прадо было капиталом, а в нынешнюю эпоху - все больше гирями.
Через реки, через чащи
Дни и ночи напролет
Ты возок свой в гору тащишь -
Вниз он сам тебя везет.
Не видать дороги гладкой,
Как ни вглядывайся в даль:
- Волочить его несладко!
Тяжело! А бросить - жаль.
Там живут твои злодейства,
Покаяния и лень,
И любовь, и лицедейство,
И тоска на черный день,
Там мешок твоих талантов,
Неприятностей ушат,
И котенок с белым бантом,
И разбитая душа.
Пока песенка не спета
И пока не вышел срок,
Так и катишься по свету,
Нагружаешь свой возок.
- Как делишки, цел ли сам-то?
Ну и двинем не спеша,
Был бы жив котенок с бантом
Да разбитая душа.
