Большинство, если не все люди соизмеряют свою жизнь с общими принципами, что такое хорошо и что такое плохо. Что именно "хорошо" и что именно "плохо", и почему это "хорошо" и "плохо" - сильно варьируется в зависимости от культуры, да и от особенностей личности человека. Авраамические религии обещают за "хорошо" спасение и рай после смерти, восточные религии - "удачное" переселение душ и нирвану после смерти же, и все религии и теория справедливого мира - всякие ништяки уже при жизни. Само "хорошо" конечно очень различно, например в храмовом иудаизме, оно в основном определялось выполнением ритуалов и норм религиозной жизни. Разрушение храма запустило развитие рабанического иудаизма и как минимум способствовало развитию христианства. Обе религии заменили служение и жертвоприношения в храме, центральные для храмового иудаизма, на молитвы и благотворительность, хотя и множество других норм осталось.
Спустя почти две тысячи лет, все для большего количества людей, роль религии начала снижаться. Росло количество нерелигиозных и падало влияние религии на тех, кто оставался религиозным. Религия стала терять свое значение как источник норм о том что такое хорошо и что такое плохо. Новыми источниками норм стали партии, философы, писатели и журналисты. Идеи благотворительности, то есть помощи слабым, стали выдвигаться на авансцену, и идея справедливости стала приобретать всю большую роль. Теория справедливого мира в какой то степени заменила бога или карму как то, что дает награду за "хорошо" и наказывает за "плохо" уже при жизни, но идея справедливости стала центральной в том смысле, что она объясняет, почему надо делать хорошо и не надо плохо - не потому что тебя за "хорошо" ждет жизнь райская или нирвана, но потому что это справедливо.
Собственно, левое движение и родилось из этих норм. Важным шагом было осознание того, что хотя благотворительность - это хорошо, но заставить других тоже ею заниматься - еще лучше и справедливее. И тут то государство, которое существовало до того в большей степени для удовлетворения потребностей аристократии, и пригодилось. Левые осознали, что использовать государство для того, чтобы осуществить благотворительность - очень хорошо и в тактическом и в стратегическом планах.
Деды молились и жертвовали, чтобы попасть в рай, а отцы начали делать с помощью государства хорошо, потому что это справедливо. Когда отцы пришли к власти в СССР, их теория классовой борьбы сыграла с ними злую шутку: очень многие отцы были взращены и получили образование за счет своих родителей - буржуев да попов; и дети начали расчищать себе место в иерархии власти, скидывая с олимпов отцов запятнанных связями с классом эксплуататоров. А потом, создание Израиля в 1948 сподобило и внуков прочистить себе путь, скидывая детей неправильной национальности с обвинениями в двойной лояльности.
В США, активные попытки отодвинуть отцов начались по видимому в шестидесятые. И если использование принадлежности к классу эксплуататоров как-то не стало эффективным орудием против отцов, то использование отношения к расе и гендеру в прошлом вполне подошли для борьбы за место повыше. То, что мы наблюдаем сейчас - это именно борьба за Олимп: точно так же, как советские партийцы двигались по карьерной лестнице, сталкивая вниз последышей буржуев, а многих из них потом столкнули как евреев, так и нынешние прогрессивные дети расчищают сейчас для себя верх олимпа от отцов. Фигура Байдена никого не должна удивлять - это то на кого все согласились, так как за ним могли сплотится все левые и победить Трампа. А вот сейчас начнутся разборки с удвоенной силой между отцами и детьми. Очень важно, что во всех случаях, люди именно атакуются за то, что уже нельзя изменить: отцы в СССР - за то что родственники у них попы и буржуи, отцы в США - за то что белые мужчины да говорили то, что в те времена было вполне ортодоксальным.
Ну что ж, когда то Кронос сверг своего отца - Урана, а его сын Зевс - сверг Кроноса. Всем нужно место на Олимпе.